Что же это такое - синтоистский храм? Рассматривать это явление, анализируя особенности архитектурного стиля храмовых сооружений, - значит затронуть только малую часть того, что вкладывают японцы в понятие "жилище бога". Ведь по их представлениям боги живут везде - в деревьях, скалах, пещерах, горах. Не случайно японцы называют религию синто Яоерозуно Коми - восемь миллионов божеств. Феномен рейзан, или синтайзан, - горного духа, например, заключается в том, что "жилищем бога" является сама гора. В древности в Японии существовало поверье, что самые богатые земли расположены в местах, окруженных горами, в которых обитают боги. В этом случае где-нибудь в укромном месте ставился маленький павильон, куда приносили угощение. Не был исключением и Южный Сахалин, горы и сопки которого тоже населяли яма но кали. При этом храмы стояли как на приметных вершинах, так и на ничем не выделяющихся горах. Неудивительно, что маленький храм с игрушечными воротами тории стоял на вершине Тохо даке - известного своей красотой хребта Жданко. Как и в наше время, туда совершали восхождение многочислен -ные группы японских туристов. У подножия горы Урю яма (ныне гора Командная, 433 метра), в долине реки Урюм стоял маленький храм Яманоямаками дзиндзя. На простых деревянных тории были повешены плетенные из рисовой соломы лапти ва радзи - ритуальный символ поклонников духа горы, совершавших паломничества к ее вершине. Этот обычай традиционен для Японии: например, лапти гигантских размеров были подарены участниками восхождений на гору Фудзи храму Асакуса Каннон в Токио. Каждая приметная скала или красивый водопад также могли иметь своего бога ками, которому ставились маленькие святилища.

Не менее удивителен обычай японских рыбаков ставить миниатюрные храмы на высоких малодоступных скалах, стоящих в море. Строения эти настолько малы, что только возвышающиеся тории говорят об их присутствии там. Бог моря Уми-но-ками "жил", например, на вершине скалы в местечке Тисия (сейчас Атласово на юго-восточном побережье мыса Крильон. - И.С.), тории видны на старой фотографии Бэнтэн-ива (сейчас остров Птичий возле мыса Грина в заливе Анива. - И.С).

Однако в большинстве случаев синтоистские храмы представляют собой большие комплексы различных сооружений, каждое из которых играет определенную сакральную роль.

Вход на территорию синтоистских святилищ предваряли mopuu - символические ворота, корни происхождения которых в мифологии древней Японии. Это связано с мифом о сокрытии богини солнца Аматэрасу в пещере и попытках других божеств вызволить ее оттуда. Тогда-то и пришла им в голову идея поставить перед входом в пещеру насест, посадить на него петуха, чтобы тот своим пением возвестил о наступлении утра и заставил тем самым выйти Аматэрасу из убежища. Попытка эта не удалась, но и в настоящее время петухов как священных птиц держат в храме Исэ, а напоминающие птичий насест ворота mopuu стали одним из символов синто. При этом термин mopuu переводится буквально как "птичий насест", а петух обозначается другим словом - ондори.

Эта легенда, изложенная в летописно-мифологических сводах "Кодзики" (712 год) и "Нихон сёки" (720 год), живет уже более 12 веков. За это время было создано более 20 типов тории, различающихся своими пропорциями, очертаниями, материалом и деталями конструкции. Неизменно в них одно - это два вертикальных столба с двумя перекладинами в верхней части. Самым архаичным типом считаются симмэй-тории (божественные тории), построенные из круглых прямых столбов. Опорные столбы хасира стоят строго вертикально, верхняя горизонтальная балка касаги с выступающими за пределы столбов торцами соединяется с опорами при помощи круглых гнезд, а нижняя горизонтальная балка нуки (прямоугольная в сечении) соединяется с ними посредством прямоугольных вырезов. В свою очередь симмей-тории подразделяются на несколько видов: куроки-тории (тории черного дерева, стоят перед храмом Ноно-мия в Киото), сирамаруфуто-тории (перед храмом Касивабара дзиндзя, а также перед усыпальницами), ясукуни-тории (перед Ясукуни дзиндзя и перед сёконся на территории всей страны), исэ-тории (перед храмом Исэ), найкуумото-тории (перед храмом Найку, посвященным богине Аматэрасу), касима-тории (перед храмами Касима дзингу и Катори дзингу), сютю-тории (у храма Сютю дзиндзя в Киото). Для этих древнейших в Японии тории характерны прямые линии, и отличаются они только некоторыми деталями в конструкции. Например, касима-тории имеют выступающие торцы нижней горизонтальной перекладины (43).

С проникновением в Японию буддизма изменился облик синтоистских храмов, изменились и тории. Если раньше они имели естественный цвет дерева, то теперь их красили в основном в красный цвет и даже покрывали лаком. Опорные столбы стали делать с небольшим наклоном внутрь. Верхняя горизонтальная балка стала сложной, составной из двух брусьев и, как правило, имела слегка изогнутую форму, так что торцы ее несколько поднимались кверху (миядзин-тории). В средней части горизонтальные перекладины соединялись при помощи узкой вертикальной распорки. Появилась новая техника сочленения вертикальных и горизонтальных балок - ходзогуми. Она заключается в том, что нижняя анкерная горизонтальная балка крепится в вырезах опор при помощи клиньев кусаби. Расширяющиеся концы клиньев остаются снаружи по обеим сторонам опорных столбов. Этот тип тории имел несколько разновидностей: сика-тории (оленьи тории), сюндзицу-тории (тории весеннего солнца), мэйсин-тории (тории "сияющая душа") и ряд других. Например, дзанъо-тории были увенчаны треугольной конструкцией, называемой "воронья голова", и устанавливались только перед синтоистскими храмами типа гококу (44). Особенно ярко влияние буддийской религии проявляется в тории, верхняя перекладина которых имеет форму арбалета, или карамон ("китайские ворота")(45).

Облик первых тории Южного Сахалина можно восстановить по имеющимся рисункам японских постов и поселений XVIII-XIX веков. Так, на рисунке Сирануси 1799 года перед храмом Бэнтэнся изображены тории с изогнутой верхней балкой. Такой же облик имеют тории храма Бэнтэн на рисунке Кусюнкотана 1853 года, а также храмов Кусюнкотана на изображении 1872 года. Вероятнее всего, все эти тории были изготовлены из дерева, однако известна традиция транспортировать в северные земли каменные ворота переселенцами из южных районов Японии. Например, в городе Эсаси (северо-восточная часть Хоккайдо) во дворе храма Ицукусима дзиндзя как реликвия хранятся каменные тории, установленные при основании города в 1739 году. При этом привезены они были на самом дне фунэ, используемые в качестве балласта (46).

Имеющиеся в нашем распоряжении полевые материалы по сохранившимся остаткам культовых сооружений и фотографии позволяют в общих чертах обрисовать то, какими были тории в период губернаторства Карафуто. Перед большими центральными и районными храмами (Карафуто дзиндзя, Тоёхара дзиндзя, Маока дзиндзя, Анива дзиндзя, Сисука дзиндзя, Томариору дзиндзя, Эсуторо дзиндзя) ставились тории простых архаичных форм - симмэй-то-рии. Как правило, они изготавливались из камня или из нового, модного и, очевидно, престижного в те годы материала - железобетона. При этом использовалась технология, придуманная французским садовником Монье, по имени которого железобетонные изделия так и назывались - "система Монье". Сначала изготавливалась деревянная основа, на которую набивалась сетка-рабица, которая, в свою очередь, покрывалась бетоном. Это хорошо видно на фрагментах тории, сохранившихся в поселке Синегорске на месте храма Оояма дзиндзя. Новизна такой конструкции, очевидно, послужила причиной того, что на бетонных тории храма Томари дзиндзя начертаны имена дизайнера Нума Умекичи и строителя Савада Суэдзо.

В некоторых случаях, как, например, в Сисука (Поронайск), ставились и деревянные, и бетонные ворота. Каменные тории, воспроизводящие форму ворот, выполненных в технике ходзогуми с изогнутой верхней балкой - миядзин-тории, ставились перед небольшими районными и поселковыми храмами (Хонто дзиндзя, Хигаси Сираура дзиндзя, Фунэми дзиндзя), а также перед Гококу дзиндзя или Сёконся. Однако наибольшее распространение в небольших храмах получили деревянные тории простых очертаний - симмеи-тории. Впечатляли ворота перед храмом Итиносава дзиндзя - грубые, массивные бревна с выделяющимися сучками. Нередко на тории устанавливалась фигурная резная доска с названием храма - хэнгаку, в других случаях ее крепили на фронтонах храмов.

Иногда перед храмами воздвигались новые тории в память о каком-то значительном событии. В 1940 году в Японии широко отмечали 2600-летие образования Великой Японской империи. В честь этой даты тории были поставлены перед храмом Хигаси Сираура дзиндзя в поселке Сираура (Взморье) и городе Эсутору (Углегорск). При этом в первом случае на опорных столбах было написано имя человека, пожертвовавшего деньги на строительство, - Ямагия Такео, в другом - обозначено название фирмы, построившей храм: "Синёриё Кумиай".

Некоторые тории синтоистских храмов Южного Сахалина отличались чрезвычайной оригинальностью форм и материала. Например, тории храма в районе поселке Сатто (Южная) были сделаны... из ребер и лопаток кита. Это объяснялось тем, что рядом находился китовый промысел, и основавшие храм китоловы хотели тем самым умилостивить поселившегося в нем ками.

Одним из символов Японии являются великолепные тории храма Ицукусима дзиндзя в Хиросиме, стоящие в воде морского залива. Пусть не так эффектно, но достаточно необычно для Карафуто выглядели простые деревянные тории, стоящие в воде большого водохранилища, снабжавшего водой бумкомбинат в Маока (Холмск).

Тории обозначали границу храма, начинающаяся от них дорога сандо вела непосредственно к храмовым постройкам. В прежние времена сандо мостили крупными булыжниками или посыпали песком, чтобы люди, идя по ней, отрешались от других мыслей, готовили себя к встрече с ками. Дорога к храму Карафуто дзиндзя была посыпана щебнем, ко многим храмам, как правило, стоявшим на возвышенных местах, вели многочисленные бетонные ступени. Огромное впечатление и сегодня оставляет посещение пусть даже разрушенного и разграбленного ансамбля Сиритору дзиндзя в городе Макарове. К площадке, где стоял храм, ведет каскад бетонных лестниц, по сторонам которых остались основания от многочисленных иши тооро - каменных фонарей. Они являлись атрибутами больших городских храмов, престижной, но не обязательной частью синтоистских святилищ. Легенда гласит, что для защиты путников от нападения разбойников бог по имени Ирухико посоветовал ставить на дорогах светильники. Для храма первый каменный светильник был сделан принцем Сотоку в 594 году (47).

В Японии известно 12 типов каменных фонарей, различающихся размерами, формой и названных по именам древних буддийских и синтоистских храмов. Фонари всех типов имеют шесть составных частей: основание, ствол канеэки, центральную площадку, собственно фонарь катай (букв, мешок для огня. - И.С.), крышу каса (букв, зонтик. - И. С.) и верхнее украшение в форме жемчужины. Часто средства на изготовление каменных фонарей дарили прихожане, поэтому на них высекались иероглифы "хо кен" - пожертвование ради светлого будущего. На фонаре храма Чиннай дзинд-зя (Красногорск) высечена дата изготовления - июль 14 года эры Сева (1939 год), место изготовления - город Нихонмацу префектуры Фукусима, имя мастера-камнетеса Окадэ Ёсаку, а также названия компаний, пожертвовавших деньги, - "Годо Бунэ Кабусики Кайся" и "Сасаи Гуми".

Большинство храмов на западном побережье острова располагалось на склонах террас на довольно значительной высоте. Здесь сандо часто выглядела как извилистый серпантин, восхождение по которому было сопряжено с определенными трудностями. Особенностью западного побережья являлось и то, что пригодной для хозяйственного освоения территорией была узкая полоска земли вдоль берега моря. Поэтому нередко сандо перерезала полотно железной дороги, как, например, в поселке Ракума (ныне Симаково в Холмском районе. - И.С.).

Перед посещением храма и обращением к божеству обязательно следовало произвести обряд хараи или мисоги - очищения, состоящего в омовении водой рта и рук. "Для этой цели устроена неподалеку от храма, по правую руку, маленькая часовня, содержащая в себе резервуар с освященной водой" (48). Обряд омовения проходил чисто символически, поэтому объем собственно чаши был невелик и вмещал несколько литров. Каменные чаши тёдзу бати были самых разныхформ и размеров. Чаша храма поселка Сатоо (Южная) была изготовлена из местного белоснежного мрамора. На гранитной чаше Сиритору дзиндзя выбиты иероглифы "сен син" - место отмывания душ, дата -? июнь 4 года эры Сёва (1928 год) и имя - Китагава Манкити. В Японии существовала традиция дарить чаши, фонари, каменных собак храму при его открытии. Поэтому на них, как правило, значились имена дарителей и даты. Хотя иногда на чашах можно видеть два иероглифа "уджико итидо" - прихожане построили, так скромно значится на чаше в Сатто (Южная). Скромными могут быть и сами тёдзу бати: например, возле храмов в Камисисука (ныне поселок Леонидово. - И.С.) и Мерея (Пригородное) стояли чаши для омовения, сделанные из простого бетона.

Поражает тёдзу бати маленького храма в Муидомари (Ивановка в Невельском районе. - И.С). Она представляет собой внушительную глыбу длиной около полутора метров. Природная поверхность камня оставлена в неприкосновенности, только в верхней части выточено полусферическое углубление, а на одной из сторон выработана прямоугольная табличка, на которой значится: "Хо кен Тоёуке Хорё. 20 день 6 месяц 7 год Сёва (1932 год)". Это значит, что пожертвование ради светлого будущего ("Хо кен") божеству обильной пищи Тоёуке было сделано в благодарность за богатый улов рыбы ("Хоре"). Далее следует список людей, сделавших пожертвование. Эта необычная чаша для омовения носит также название Хоре кинэн в память о богатом улове.

Часто перед крупными храмами стояли отлитые из бронзы или высеченные из камня скульптуры животных. Это были изображения особей противоположного пола, стоящие по сторонам сандо. Их считали животными, сопровождающими богов, или их посланниками. Например, перед храмами, посвященными богине Инари, можно видеть фигуры лисиц, перед Касуга дзиндзя - оленей, Мицуминдзин-дзя - волков, Хиэ дзиндзя - обезьян (49).

Иногда в храмах ставили фигуры божественных лошадей синмэ, являющихся помощниками коми и преподносимых храмам в дар. Единственный случай такого рода на Карафуто произошел в сентябре 1931 года, когда императором Хирохито главному храму Южного Сахалина была подарена скульптура черной лошади. Большее распространение получил обычай дарения храму деревянных табличек эма с изображением лошади и написанными пожеланиями. Для хранения эма на территории храма ставились специальные помещения эмадэн или эмася (50). Вероятнее всего, единственная такая постройка, сохранившаяся на Южном Сахалине, -" сооружение в форме подковы на территории Сиритору дзиндзя.

Однако самым распространенным является обычай ставить перед храмами животных-охранников, в качестве которых выступали львы или собаки. Скульптурные изображения животных, стоявших перед входом в храм, японцы называют кома-ину (корейский пес), а в простонародье -- шиши (лев). Фонетический словарь японского языка "Кодзирин" описывает кома-ину как "пришедшее из корейской культуры стилизованное изображение собаки" (51). При этом, если слово "ину" обозначает "собака", то слово "кома" не имеет собственного значения и перевода, а используется только в сочетании с "ину". Французский дипломат Эме Гюмбер, живший в Японии в 1860-е годы, писал: "Кома-ину, говорят, был ввезен из Кореи императрицей Цингу. Это животное составляет среднее между львом и собакой" (52). Императрица Цингу (Дзингу) в конце IV века совершила завоевательный поход в Корею. Ее сын Одзин стал основателем царской династии корейского происхождения, после смерти обожествлен и слился с образом бога войны Хатимана (53).

В эпохуХэйан(794-1192 годы)"ставили Льва и Корейского пса в императорской опочивальне". По поверьям, изображения животных должны были отгонять злых демонов (54). В классическом произведении Кэнко-хоси "Записки от скуки", датированном 30-ми годами XIV века, упоминаются лев и злая собака, стоявшие возле храма Идзумо и, по мнению издателя "Записок..." В. Горегляд, выполняющие охранительные функции (55). Любопытно замечание Эме Гюмбера: "При входе некоторых миа (синтоистских храмов. -И.С.) -o две статуи мифологических животных, отлитых из бронзы и представляющих в фантастических формах, одна - нечто вроде собаки, другая - однорогой лани, обе сидящие на задних лапах и, как говорят, символизирующие два очистительных начала - воду и огонь" (56).

Каменные собаки сегодня стали одним из символов Сахалинского областного краеведческого музея. Когда-то они стояли перед входом Гококу дзиндзя или Сёконся в Тоёхара. Можно сказать, что эти фигуры олицетворяют нетрадиционное направление ваяния мифологических животных своими пропорциями и простой строгой отделкой. В такой же манере сделаны каменные собаки, сидящие перед входом в храм Ясукуни дзиндзя в Токио. В большинстве своем кома-ину храмов Южного Сахалина изображались с широкими, непропорциональными торсами, с крупными спиралевидными завитками шерсти. Эти скульптуры всегда были парными изображениями одинаковых животных, сидящих на задних лапах, но одно, сидящее справа (если смотреть на вход в храм. - И.С.) - с оскаленной мордой и изображающее самца, другое - с закрытой пастью и изображающее самку. Как говорят японцы, одна собака говорит "Ан", другая "Ун" и выражают при этом добро и зло. Эта характерная деталь олицетворяла даосское учение о двух противоположных началах: положительном (мужском янь, светлом) и отрицательном (женском инь, темном), их вечном взаимодействии (57).

Культ героев, отдавших свои жизни за императора, отражен и в других постройках - каменных монументах тюконхи. Обычно они представляют собой каменные или бетонные постаменты-камеры, увенчанные каменными шпилями или природными глыбами с высеченными на них тремя иероглифами. По преданию, во время церемонии сёконсай через эти монументы происходило вознесение душ погибших воинов на небо, где они превращались в богов - нами. Тюконхи являлись частью храмовых комплексов, располагаясь на территории синтоистских храмов.

Храм Сёконся для обожествления павших за императора солдат мог построить не всякий город, но практически при каждом крупном храме стояли каменные стелы тюконхи. Регламентации по их стилю и размерам, очевидно, не существовало, и поэтому каждый город или поселок на Карафуто возводил их по своим средствам и возможностям. Насколько скромны и изящны тюконхи в Томари дзиндзя, Уссуро дзиндзя, настолько поражает своими циклопическими размерами стела при Нагахама дзиндзя (Озерск). Это был гигантский продолговатый валун высотой около четырех метров, стоявший на трехметровом основании. На нем выбиты иероглифы: "тю", "кон", "хи" - камень, памятник показавшим верность. Рядом - вертикальная иероглифическая надпись: "Кавамура Когеаки, генерал сухопутных войск Японии, начертал эти слова". В те времена в Японии существовал любопытный обычай - выбивать на подобных памятниках факсимильные каллиграфические надписи, сделанные известными военачальниками. На стеле в Нитой дзиндзя (Новое Макаровского района) надпись выбита с "автографа" генерал-лейтенанта Мике Кадзуо, в Мерее (Пригородное) - генерала Коуити Нобори. На оборотной стороне тюконхи храма Нитой дзиндзя высечено, что памятник изготовлен 3 ноября 11 года эры Сёва (1936 год) в префектуре Аомори строительной компанией Миура Кейдзиро на пожертвования членов Гун дзин кай - общества ветеранов войны.

Оригинален проект тюконхи синтоистского храма Хатиман дзиндзя в Мотодомари (Восточный Макаровского района). Здесь "вознесение душ героев" происходило через шпиль в виде артиллерийского снаряда. Использование "баллистических" мотивов в храмовом строительстве было вообще характерно для Японии в начале XX века. Так, величественный памятник-маяк Шокен Котайго, поставленный в Порт-Артуре супругой императора Мейдзи в память о погибших здесь японских солдатах, венчал устремленный ввысь снаряд. "Сенсо киненхи" - военный памятник, увенчанный снарядом, стоял перед входом в храм Томариору дзиндзя. Надписи сейчас на нем сбиты, поэтому установить, когда и в честь какого события он был поставлен перед храмом, невозможно.

В некоторых случаях основания "памятников показавшим верность" являлись камерами - хранилищами поименных списков солдат, уроженцев этих мест, погибших при исполнении воинского долга. Имя солдата и годы его жизни писались на специальных деревянных табличках итани, которые помещались в основания памятников, называемых тюрейто. Сохранились остатки тю-рейто храма Мерей дзиндзя в Пригородном и вызывающая удивление своими гигантскими размерами стела храма Тооро дзиндзя в Шахтерске. Здесь в основании памятника имелся достаточно широкий вход, снабженный коваными металлическими дверями.

В отличие от других религиозных учений, где Бог имеет визуальный, зримый, представляемый облик, религия синто оперирует таким понятием, как синтай. Переводимое буквально как "божественное тело", синтай является божественным духом, заключенным в какие-то предметы синпо. Как правило, это было зеркало, однако мифологические основы синтоизма наделяют сакральными свойствами также колокольчики, алебарды, мечи, луки, стрелы и музыкальные инструменты. Помещение, в котором находится синтай, называется хондэн или синдэн. Хондэн был всегда закрыт не только для прихожан, но и для священников даже во время обрядов. Как правило, синтоистские обряды состоят из церемонии подношения угощений божеству. Ритуальное угощение синсен состоит из риса, сакэ, рисовых биточков, рыбы, дичи, мяса, морских водорослей, овощей, фруктов, сладостей, соли и воды. Продукты размещают на плоских подносах ошики, установленных на подставках санбо, и ставят перед закрытыми дверями хондэна. Иногда угощения размещаются под навесом хондэна или на площадке перед ним, в других случаях к хондэну пристраивают для этого специальное помещение, зал для подношений, хейдэн, или же хондэн и хейдэн располагаются под одной крышей и являются, таким образом, основными составными частями храма. Ритуал подношения сопровождается молитвами, ритуальными плясками кагура, во время больших церемоний устраиваются театральные представления но и схватки борцов сумо. Поэтому к храмовым постройкам относятся зал для молитв хайдэн и площадка для ритуальных танцев кагурадэн. Также на территории храмов можно увидеть мико-сико - специальный павильон, в котором хранится микоси - модель храма, носимая на специальном паланкине во время фестивалей, и сямусё - административное здание (58).

В храмовой архитектуре Японии выделяются два стилеобразующих фактора - традиционное деревянное зодчество, восходящее к зарождению земледелия на архипелаге, и мощное влияние континентальных культур Китая и Кореи. Традиционным японским архитектурным стилем является симмей-дзукури (стиль сияющего божества), самый ранний представитель которого Исэ но дзингу. Для этого стиля характерны свайная конструкция, прямоугольный план, простая двускатная крыша и хираири - лестница-вход, расположенная на боковой стене.

Тайся-дзукури (стиль Тайся) называется по имени храма Идзумо, построенного для поклонения О-кунинуси. Легенда гласит, что самый первый храм имел высоту 100 метров, поэтому на него забирались по большой лестнице, а сам храм получил название Тайся - большой храм. Храмы этого стиля имеют квадратный план и лестницу-вход, смещенную к правому углу.

Третьим древнейшим храмовым стилем Японии является сумиёси-дзукури. Так же как и храмы симмей-дзукури, он имеет прямоугольный план, но вход в него расположен в торцовой стене, такая компоновка имеет название цумаири. В отличие от храмов Исэ нодзингу и Идзумо Тайся, имеющих простые неокрашенные стены, Сумиёси дзиндзя окрашен в красный и белый цвет (59).

Все другие стили и направления храмового строительства создавались под влиянием китайской архитектуры, которая привнесла многоэтажность, обилие украшений, изогнутые крыши, каменные фундаменты и так далее. Пожалуй, единственными чертами, отличающими дзиндзя от буддийских храмов, было то, что они никогда не имели черепичную крышу и всегда строились только из дерева.

Самым распространенным стилем в Японии является нагаре-дзукури (струящийся, или ниспадающий, стиль). Для него характерна асимметричная изогнутая крыша, один скат которой длиннее и образует навес над входом (60). Касуга-дзукури имеет вход на торцовой стене с навесом -? портиком над ним. Этот стиль является вторым распространенным типом синтоистских храмов.

Стиль хатиман-дзукури произошел путем совмещения двух построек типа нагаре-дзукури. Он совмещает залы хондэн и хейдэн, при этом каждое помещение имеет свою крышу.

Гонгэн-дзукури (стиль воплощения) олицетворяет процессы синкретики синтоизма и буддизма в архитектуре. В конструкционном плане это проявляется в соединении в единое целое святилища, или главного зала хондэна, зала для подношений хейдэна и церемониального зала хай-дэна. Сложная планировка храмов этого стиля проявляется в другом названии гонгэн-дзукури - яцу мунэ, что означает "девять крыш". Типичным представителем этого стиля являлся Гококу дзиндзя в Тоёхара, построенный в 1939 году.

Иногда в синтоистской архитектуре использовались и буддийские художественные и строительные приемы. Так, например, появился стиль иримоя-дзукури, названный по конструкции вальмово-двускатной крыши, широко использовавшейся при строительстве буддийских храмов, а также домов для японской знати.

Конструкция синтоистских храмов была очень проста и относилась к типу ита-я-дзукури - дощатый дом. Она представляла собой каркас из вертикальных балок хасира, в которых были проделаны канавки, куда набирались горизонтальные планки стен.

Судя по имеющимся рисункам конца XIX века, первые сахалинские храмы были очень просты и представляли собой однокамерные сооружения под двускатной крышей, сочетавшие хондэн и хайдэн. Их конструкция состояла из каркаса, связанного горизонтальными балками нагэси с пазами, по которым скользили заменяющие стены решетчатые сёдзи - рамы, обклеенные бумагой.

Однако суровая практика колонизации Хоккайдо в конце XIX века и Южного Сахалина после 1905 года показала существенные отличия в климате этих местностей от климата Хонсю. Снежный покров на западном побережье Хоккайдо, особенно в горных районах, достигает 2 метров, во многих местах острова он лежит более 100 дней в году. В середине зимы число дней со снегом доходит до 25 в месяц (61).

Все это заставило выработать новый тип конструкции храма, так называемый "хоккайдский тип". Иногда его называют стилем Чуто Ито, по имени архитектора, занимавшегося проектированием храмов на колониальных землях Японии (62). Именно он превалировал среди храмов губернаторства Карафуто. Характерной чертой этого стиля было сочетание традиционной планировки симмей-дзукури с генканом - входом-тамбуром поддвускатной крышей, пристроенным к боковой стене святилища. Такая конструкция была призвана защитить вход от сваливающихся со скатов больших масс снега. К храмам хоккайдского типа относятся Карафуто дзиндзя, Тоёхара дзиндзя, Отиай дзиндзя, Маока дзиндзя, Сисука дзиндзя, Найро дзиндзя. Кроме того, на Карафуто традиционная практика крыть крышу соломой или дранкой не получила широкого распространения - большинство храмов были покрыты оцинкованным железом. Необходимо отметить, что на схожих по своим климатическим условиям Курильских островах помимо дзиндзя хоккайдского типа отмечены храмы, имеющие над входом узкий козырек. На Карафуто такую особенность имели Кайдзука дзиндзя и Конума дзиндзя. Храмы, имеющие традиционную планировку симмей-дзукури, немногочисленны: это первый комплекс Сёконся в Тоёхара, Анива дзиндзя в Одомари.

Выше уже отмечалось, что синтоистские храмы представляли собой целый комплекс основных и вспомогательных построек. Компоновка основных частей храма различна. Небольшие храмы имели только хондэн, храмы побогаче и крупнее строили хайдэн, при этом они могли пристраиваться друг к другу или располагаться на небольшом или значительном расстоянии, соединяясь коридором, дорожкой или лестницей. Нередко они строились в разное время и с использованием разных архитектурных стилей. Первым всегда возводили хондэн, который чаще всего строился в традиционной манере симмей-дзукури, а зал для церемоний и молитв хайдэн мог нести и другие архитектурные черты. Очень часто для его строительства использовалась конструкция ири-моя-дзукури, характерная для буддийских храмов и монастырей. Хайдэн, построенный в этом стиле, имели храмы Оояма дзиндзя в Каваками, Фунэми дзиндзя в Одомари, Итиносава дзиндзя, Рутака Хатиман дзиндзя, Уссуро дзиндзя, Наёси дзиндзя, Хонто дзиндзя, Рандомари дзиндзя. Последний вообще отличался необычным расположением и компоновкой. Сразу за железнодорожной линией стояли деревянные тории, справа от них под навесом располагалась чаша для омовения, за тории вверх по склону шла широкая деревянная лестница. На краю узкой искусственной площадки стояли кома-ину и другие тории. На площадке располагался хайдэн в стиле иримоя-дзукури, за которым начинался целый ряд небольших тории, откуда шла узкая крутая лестница к стоявшему на другом искусственном уровне хондэну. Святилище храма в Рандомари было построено в редком для Карафуто стиле икенся-нагаре-дзукури, где термин нагаре обозначает асимметричную двускатную крышу, а икенся указывает на размеры храма - 1 кен между опорными столбами каркаса. Подобная конструкция использована также в храме на водохранилище в районе города Маока.

Большое распространение на Южном Сахалине получил также стиль гонгэн-дзукури, сочетавший все основные части храма в одной конструкции. Этот стиль характерен для Маока дзиндзя, Сиритору дзиндзя, Эсуторо дзиндзя и Сёконся(Гококу дзиндзя). Примечателен тот факт, что почти все эти святилища построены в середине 1930-х - 1940-е годы, для которых, очевидно, характерен более репрезентативный облик храмов, имеющих к тому же каменный стилобат. Этим они отличаются от большинства храмов Южного Сахалина, имеющих свайную конструкцию.

В настоящее время от Сёконся (Гококу дзиндзя) сохранился только каменный фундамент-стилобат, расположенный в лесной зоне города выше зданий городской больницы. Планировка строгая, симметричная, подлинной оси здание ориентировано строго по линии восток - запад. Основанием для стен являются стандартные гранитные блоки, для опорных столбов - гранитные квадратные плиты с углублением для крепления "в шип". Сохранившиеся бетонные фундаменты храмов Сиритору дзиндзя (Макаров) и Эсуторо дзиндзя (Углегорск) позволяют в деталях выявить планировку и размеры этих храмов. Они также ориентированы строго по линии восток - запад, но в отличие от православных храмов, где алтарь расположен всегда в восточной части сооружения, святилище хондэн занимает исключительно "тыльную" позицию и находится в дальней части храмов (I на планах). Здесь японцы каких-либо канонов не придерживались, располагая храмы входом на запад на западном побережье и на восток - на восточном. Самое большое по площади помещение занимал зал для молитв хайдэн (II) в передней части храма, за ним располагался зал для подношений хейдэн (III). Иногда в боковых частях храмов располагались кладовые монооки (IV) для хранения храмовой утвари. Площадь святилищ в Макарове и Углегорске составляет соответственно 350 и 250 квадратных метров, что позволяет считать их достаточно крупными сооружениями.

Примером планировки префектур-ных храмов Карафуто являются остатки Сиритору дзиндзя в Макарове, открытого 5 июля 1941 года. Храм был расположен в южной части города, на склоне сопки; с него открывался прекрасный вид на залив Терпения. Сохранившиеся сооружения позволяют оценить его величие и красоту. Особенно впечатляет то, что вдоль лестницы было установлено восемь пар каменных светильников, освещавшихся электрическими лампочками.

В 1940 году в Эсуторо (Углегорск) был построен новый храм Эсуторо дзиндзя. На старой фотографии хорошо видно, что справа от зала хайдэн располагался павильон микосико, а слева на площадке из тесаных гранитных блоков высилась стела тюконхи.

План и размеры маленьких деревянных храмов установить сейчас вряд ли удастся - практически все они уже уничтожены. Поэтому большой удачей стало решение старшего научного сотрудника СОКМ О.А. Шубиной предпринять изучение древнего поселения Белокаменная-часи в Корсаковском районе методом сплошных археологических раскопок. В ходе работ выявлены ямы от опорных столбов синтоистского храма, стоявшего на месте поселения (63). Он был построен в период между 1936 и 1939 годами. Установлено, что столбы ставились на расстоянии 1 кен друг от друга, образуя основание каркаса сооружения размером 3x4 кен (5,4 х 7,2 метра) (64). Второе сооружение значительно меньше - 2x2 кен (3,6 х 3,6 метра) и расположено на некотором удалении. Вероятнее всего, большее сооружение является остатками хайдэн, меньшее занимал хондэн.

В некоторых случаях маленькие храмы имели ленточный бетонный фундамент. Такой фундамент сохранился на месте дзиндзя в поселке Яблочное. Здесь храмовый комплекс совсем невелик: основание храма 2x3 метра, перед ним в 4 метрах сохранились каменные камэхара - основания ворот тории. Они имеют характерную для большинства оснований иши то-оро и тории шестигранную форму.

Внешний облик синтоистских храмов примечателен прежде всего конструкцией крыши. Она двускатная, с большим выносом карниза, обеспечивающимся балками, квадратные торцы которых видны из-под свеса кровли, образуя строгий ритмический рисунок. Конек крыши украшен поперечными деревянными брусками кацуоги, названными так потому, что они напоминали своей формой кацуо буши - сушеную рыбу (65). Когда-то кацуоги играли сугубо утилитарную роль, придавливая соломенную кровлю склада, а в начале становления японской государственности превратились в символы верховной власти императора. Согласно мифологическому своду "Кодзики", император Юряку, узнав, что местный вождь построил дом с кацуоги, приказал сжечь его (66).

В дальнейшем кацуоги стали непременным атрибутом дзиндзя, а их количество указывало на ранг святилища. Например, главные синтоистские храмы Японии в Исэ имеют максимальное количество кацуоги: Найку - десять, а Гзку - девять. Храмы рангом пониже не могли иметь большее количество кацуоги. Например, Сисука дзиндзя и Тоё'хара дзиндзя имели восемь кацуоги, Маока дзиндзя - семь, по пять брусков лежало на коньках Анива дзиндзя и Гококу дзиндзя (Сёконся). Сельские храмы, такие как храм в Наёро (Гастелло), несли четыре ка -цуоги, Кураси Инари дзиндзя - три, а маленький храм на Хатта-мисаки (местность, сейчас известная как Белокаменная-часи в Корсаковском районе. -И.С.) их не имел вовсе.

"Место расположения храма составляет капитальный вопрос. Миа строятся обыкновенно в местах живописных и богатых высокими деревьями. Иногда к священному зданию ведет красивая сосновая или кедровая аллея. Миа воздвигаются обыкновенно на холме, иногда даже искусственном и в таком случае одетом ка-менною стеною циклопической постройки. На холм взбираются по лестнице широкой и исправно содержимой" (67).

Это замечание, сделанное в центральной Японии конца прошлого века, не совсем верно отражает топографию синтоистских храмов Южного Сахалина. Уточнить принципы месторасположения сахалинских дзиндзя автору удалось, побывав практически на всех местах, где когда-то они стояли. Можно констатировать, что подавляющее большинство (примерно 75 процентов) дзиндзя на Карафуто ставились на возвышенных местах, отдельных холмах, на склонах сопок и на террасах, однако это скорее объясняется географическими особенностями острова, чем желанием поставить храм в красивом, тихом и укромном месте. Нередко храмы даже на имеющих возвышенности морских побережьях ставились на песчаных дюнах или непосредственно возле дороги, как, например, храм Минами Обусаки дзиндзя недалеко от устья реки Жуковка.

Не все дзиндзя Южного Сахалина имели и такую важную для синтоистских святилищ черту, как дзиндзя но мори. Буквальный перевод этого понятия -храмовая роща, однако трактуется оно гораздо шире. Одним из важнейших приоритетов синтоизма является принцип сосуществования Человека и Природы, контакт между которыми происходит через лес, через дерево. Древнейшими храмами Японии были скалы и деревья, и позже без последних не могло существовать ни одно синтоистское святилище. На Южном Сахалине леса было много, храмы, как правило, ставились на окраинах поселков и городов, и поэтому до сегодняшнего дня остатки многих святилищ окружены величественными соснами и лиственницами. Нередко только они и указывали на то, что храм стоял именно здесь. Но вместе с тем обращает на себя внимание и то, что часто места храмов окружены правильными рядами посадок, которые только сейчас стали взрослыми и красивыми деревьями. Сажавшие их в 1920-1930-е годы прихожане смотрели в будущее, не предполагая, что несколько десятилетий спустя только деревья, обрамляющие "дорогу к храму", будут напоминать нам о синтоистских храмах Карафуто.

---

(43) Новый промышленный словарь. Т. IV. С. 113.

(44)Кодзирин: Японский фонетический словарь // Под редакцией доктора филологических наук С. Канэдзава. Токио, 1936. С. 458.

(45)Светлов Г.Е. Указ. работа. С. 210.

(46)Самарин И.А., Шубина О.А. На севере Хоккайдо (Творческий отчет о командировке в Японию осенью 1997 г.) // Вестник Сахалинского музея. 1998. № 5. С. 267.

(47)Edward S,Morse. Japanese Homes and Their Surroundings. Peabody Univ. Press. 1886. С 278.

(48)Эме Гюмбер. Живописная Япония со 132 рисунками. СПб., 1870. С. 22.

(49)Sokyo Оnо. Shinto. The Kami Way. Tokyo, 1995. С. 33.

(50)Takashi Sunami. Architecture of Shinto Shrine. Architectural Japan. Old, New. The Japan Times and Mail. Tokyo, 1936.

(51)Кузнецов Ю.Д., Навлицкая Г.Б., Сырщын ИМ. История Японии. М., 1988. С. 25.

(52)Эме Гюмбер. Указ. работа. С. 58.

(53)Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья. С. 451.

(54)Там же. С. 422, 477.

(55)Токутоми Рока. Избранное. Л., 1978. Примечания Е. Пинус. С. 191.

(56)Эме Гюмбер. Указ. работа. С. 58.

(57)Необходимо отметить, что каменные собаки, стоящие перед Сахалинским областным краеведческим музеем, поставлены "не по правилам", то есть поменяны местами.

(58)Basic terms of Shinto. Institute for Japanese culture and classics. Tokyo, 1985. С 37, 48, 58.

(59)Kazuo Nishi, Kazuo Hozumi. What is Japanese Architecture? A Survey of traditional Japanese architecture. Tokyo, New York, London, 1985. С 40.

(60)Ono Sokyo. Shinto. The ICami way. Charles E.Tuttle Company. Rutland, Vermont & Tokyo, 1995. С 35-40.

(61)Кавко А.П. Очерки по географии Японии. Владивосток, 1975. С. 10.

(62)Из беседы с архитектором из Университета Канагава Масанори Томии в октябре 2003 года.

(63)Н. Ushiro, Y. Kobayashi, К. Kobayashi and Shubina О.А. Archaeological investigation of the Belokamennaia-Chashi, Sakhalin - Joint study with the Regional Museum of Sakhalin in 1996. Preliminary Reports on "Research project of the culture exchange history of the North" in 1998. The Historical Museum of Hokkaido, Sapporo, Japan. March, 1998. C. 24.

(64)Шубина О.А. Отчет о полевых археологических исследованиях поселения Белокаменная-часи в Корсаковском районе Сахалинской области в 1992 году по Открытому листу № 162. Ф. 1. НА СОКМ. Оп. 3. Д. 419. Она лее. Отчет о полевых археологических исследованиях поселения Белокаменная-часи в Корсаковском районе Сахалинской области в 1995 году по Открытому листу № 64. Ф. 1.

(65)Оnо Sokyo. Shinto. The Kami Way. С. 35.

(66)Кендзо Танге. Архитектура Японии. Традиция и современность. М., 1976. С. 35.

(67)Эме Гюмбер. Указ. работа. С. 85.