Изучение Японии в Чехословакии имеет сравнительно недолгую историю, если иметь в виду становление японоведения в качестве университетской специальности и систематическое исследование японской проблематики. Условия для этого были созданы в Чехословакии лишь после освобождения в 1945 г. или, точнее говоря, в связи с переходом к строительству социализма.

Вообще же изучение Японии и представления о ней (01) формировались в рамках общественной мысли чешского общества задолго до начала систематического изучения этой страны. Образ Японии, который создавался в чешской общественной мысли приблизительна начиная с конца XIX в., отражал идеологические противоречия чешского буржуазного общества.

Правда, первые сведения о Японии доходили до Чехии значительно раньше, еще в феодальную эпоху, и касались преимущественно истории распространения там христианства и деятельности католических миссионеров. В XVII-XVIII вв. стали также привозиться в страну как предметы роскоши многие изделия японского прикладного искусства, но они были доступны лишь феодальной верхушке. После 1945 г. значительная часть этих изделий вошла в коллекции музеев и стала доступна широкой публике и исследователям. Так, крупные коллекции восточного искусства, в том числе и японского, находятся в бывших дворянских усадьбах-музеях в городах Мнихово Градиште, Клаштерец над Огржи, Потштат, Градец над Моравици и др.

Предпосылки для постепенного развития отношений между Чехией и Японией были созданы промышленной революцией и капиталистической индустриализацией. Эти процессы проходили в Чехии еще в то время, когда страна являлась частью Австрийской империи. Природные ресурсы, благоприятные климатические условия и наличие рабочей силы способствовали сравнительно быстрому росту капиталистических предприятий именно на территории Чехии (Богемии) и Моравии, что сказывалось и на введении новых форм сельского хозяйства.

В Японии Богемия впервые упоминается в 1869 г. в журнале "Месячник Мэйдзи" (Мэйдзи гэккан) в статье по поводу заключения договора между Австро-Венгрией и Японией. В связи с этим отмечалось, что в Богемии имеются залежи серебра и производство стекла, что Прага - торговый центр, что там есть университет (02).

В 1873 г. в Вене состоялась всемирная выставка, первая, в которой официально принимала участие и Япония (03), считавшая выставку подходящим случаем для ознакомления с опытом европейской промышленности. После окончания выставки несколько японских специалистов посетили Чехию, где они побывали на разных заводах. Например, в г. Будейовице японцы познакомились с техникой производства карандашей на фабрике фирмы Кардмут, являвшейся уже в то время передовым европейским производителем карандашей из графита. Опыт, усвоенный здесь японцами, был использован для налаживания производства карандашей в Японии (04).

Вслед за первой группой, в Чехию приехал в апреле 1874 г. Хираяма Наринобу, секретарь японской экспозиции на выставке в Вене, с целью познакомиться с опытом чешской промышленности, и сельского хозяйства, в том числе с техникой выращивания хмеля и развитием прудоводства. Хираяма Наринобу посетил фабрики в Праге и других местностях Чехии (05).

В конце XIX в. уже начался вывоз из Чехии и Моравии различных товаров в Японию, в частности стеклянных украшений из Яблонца, мебели из Всетина в Моравии, кожаных изделий, карандашей, солода (06). Торговые отношения с Японией завязал также завод фирмы Лаурин и Клемент в Младой Волеслави по производству автомашин, предшественник современного завода Шкода (07).

Среди иностранных специалистов и предпринимателей, работавших в Японии в начале XX в., встречаются и чехи, приехавшие в эту страну прямо из Европы или же через США, куда в то время эмигрировали в поисках работы многие чехи и словаки. Из специалистов чешского происхождения, работавших в Японии, заслуживают внимания инженеры Карел Ян Гора и архитектор Ян Летцел, оба выходцы из Восточной Чехии. Карел Ян Гора уехал в США, где он кончил технический ВУЗ и работал преподавателем техникума. В США он встречался с японцами и начал изучать японский язык. Впоследствии он по конкурсу получил место директора "Осака Гас Лайт Ко". Позже он из Осака переехал в Иокогаму, став директором торговой компании (08).

Ян Летцел (1880-1925) изучал архитектуру в пражской высшей промышленно-художественной школе, будучи учеником известного чешского архитектора Яна Котеры. По рекомендации своего учителя Летцел поехал после окончания школы в Каир, а в 1906 г. принял предложение строительной фирмы "Э. д-Лаланд" работать в Японии (09).

Впоследствии Летцел стал сотрудничать с инженером Горой, и они вместе основали фирму "Летцел энд Гора" по строительству и внутреннему оборудованию зданий. Летцел осуществил в Японии ряд проектов по частным и общественным заказам и инее значительный вклад в развитие японской архитектуры конца эпохи Мэйдзи и начала Тайсё (10). Им построено, в частности, здание Промышленной палаты в Хиросиме, над которым 6 августа 1945 г. взорвалась атомная бомба и чьи руины оставлены в качестве памятника хиросимской трагедии.

Летцел и Гора, несмотря на то что они многие годы жили и работали далеко от родины, не теряли с ней связь. Летцел oстал первым торговым представителем Чехословакии в Японии, а после возвращения в Прагу стал советником министерства торговли и представителем японо-чехословацкой торговой организации Судзуки (11). После 1918 г. и Карел Ян Гора вернулся на родину и работал секретарем ведомства по делам иностранцев (12).

Наряду с предпринимательской деятельностью Карел Ян Гора занимался изучением классического японского языка и культуры. Результаты своей научной работы он публиковал на английском языке (13). В 1904 г. он издал в Праге в переводе на чешский язык книги проф. Нитобэ Инадзо "Бусидо" (14). Таким образом, Гору можно считать первым чешским японоведом, но после его возвращения на родину у него, по-видимому, не оказалось возможности продолжать научную работу.

С началом торговых отношений в Чехии возник и общий интерес к Японии, особенно к географии этой страны и быту японцев. В 1883 г. профессор общей географии пражского университета Ян Палацки (1830-1908), автор географических очерков по разным континентам, написал географический обзор Японии (15). Но для ознакомления широких слоев чешского народа с Японией имели значение прежде всего книги чешских путешественников, которые стали добираться даже до такой отдаленной страны, какой в начале XX в. все еще казалась Япония. Иосеф Корженски (1847-1938), Алоиз Свойсик (1875-1917), Барбора Элиашова (1885-1957), Ян Гавласа (1883-1964) в своих книгах о Японии кроме личных впечатлений сообщили много конкретных сведений о природе страны, культуре и быте японцев, извлеченных из книг о Японии, издаваемых в разных странах Европы (16). В 1913 г., накануне первой мировой войны, Ллойз Свойсик опубликовал объемистый труд "Япония и ее народ", содержавший большое количество информации о Японии, включая исторический очерк.

В 1906 г. посетил первый раз Японию и Джо (Йосеф) Глоуха, имя которого впоследствии стало широко известно чешским читателям, интересующимся Японией. Будучи романтически настроенным юношей, Глоуха проявил горячий интерес к далеким странам, особенно к Японии. Еще до посещения этой страны, приобретя известные знания о жизни в Японии из книг, он в 1905 г. напечатал роман "Сакура в порыве вихря" (17). Увлеченный экзотическими романами Пьера Лоти, он изобразил в этом романтично-трагическом повествовании любовную коллизию, героями которой были он и японская девушка, которая от несчастной любви к нему решается на самоубийство. Много лет спустя, вспоминая об этом романе и своем первом путешествии в Японию, он заявил: "Мне хотелось пережить по крайней мере то, что посчастливилось Пьеру Лоти" (18).

Материальная обеспеченность (он был сыном владельцев пивоваренного завода в Праге) позволила Глоухе посвятить себя полностью изучению Японии, в особенности ее искусства и литературы. Он явился автором целого ряда повестей о романтических приключениях в Японии, в большинстве случаев полностью или почти полностью явившихся плодом его фантазий, которые в свое время приобрели большую популярность и многократно переиздавались.

Глоуха создал романтический или скорее псевдоромантический образ Японии как идеальной страны, население которой не затронуто пороками современной жизни. И если он наталкивался на явления, которые не соответствовали созданному по образу Японии, то он с раздражением упрекал японцев в том, что они стремятся воспринимать западную технику и промышленность и таким образом нарушают гармонию существующего идеального японского общества. В 1926 г., после второй поездки в Японию, Глоуха с горечью писал: "Япония сломя голову американизируется. В домах ее городов визжит радио, по улицам, на которых вырастают чудовищные бетонные небоскребы, гремят автомобили и автобусы, звенят трамваи, в небе реют самолеты. Люди приходят в восторг, как только они имеют возможность нарядить себя или своих детей в тряпки, следующие европейской моде, заполняют кинотеатры, соревнующиеся с прекрасным-народным театром. Фабрики отравляют своими дымящими трубами хрустально чистый воздух деревни, страна индустриализируется, и промышленность, эксплуатируя обездоленных, сеет вокруг нищету и недовольство" (19).

Жанр так называемой "жапонерии", который Глоуха и его последователи внесли в чешскую литературу, оказал значительное влияние на восприятие чехами Японии. Такой подход к Японии не был, конечно, чисто чешской спецификой. Тут сказывалось влияние Западной Европы, особенно Франции, где "жапонерия" стала популярным стилем еще в конце XIX в.

В то же время нельзя не отметить заслуги Глоухи, который посвятил много времени и средств собиранию коллекций гравюр и других предметов японского искусства, старинных японских книг и изданий о Японии на разных языках. Он написал, в частности, биографию Хокусаи (20). После его смерти собранные им коллекции и его богатая библиотека стали достоянием Национальной галереи и Института востоковедения ЧСАН в Праге (21).

Однако псевдоромантический образ Японии не остался единственным образом этой отдаленной страны. В начале XX в. европейская буржуазия с опасением следила за политикой Японии, все больше чувствуя в этой стране нового, опасного соперника. Это чувство опасения стимулировало распространение всякого рода расистских теорий, особенно теории о так называемой "желтой опасности", которая якобы встает перед европейскими нациями. Несмотря на то что чешская буржуазия не могла считать себя прямо затронутой развертывавшейся японской экспансией, чешский буржуазный национализм, приобретающий в результате растущей конкурентной борьбы все более острые формы, начал воспринимать многое из этих теорий.

Наряду с псевдоромантическим образом Японии, как страны гейш и сакуры, все чаще стали звучать предостережения такого типа: "кровь самураев, пренебрегающих смертью, все еще течет в жилах японцев" (22). Подобные идеи получили широкое распространение в чешском обществе, особенно после начала русско-японской войны. Буржуазная пресса, главным образом газета "Народни политика", орган так называемой партии младочехов, стремилась внушить читателям образ Японии как будущего лидера желтой расы в ее борьбе против белой расы. Радикальные мелкобуржуазные группы начали распевать на улицах Праги и других чешских городов антияпонские песни и провоцировать драки и конфликты, демагогически обвиняя каждого, кто не был согласен с их точкой зрения, в японофильстве и в предательстве дела славян.

Именно в это время делается первая серьезная попытка показать Японию не как романтический рай и не как нацию, которой традиционно свойственно стремление к захватам, а как классово разделенную страну, где народ так же страдает от угнетения и эксплуатации, как и в других странах капитализма. Спустя три недели после начала русско-японской войны, в воскресенье 28 февраля 1904 г., в ответ на националистические выступления, спровоцированные в предыдущее воскресенье младочехами, и в ответ на атаки младочешской прессы Чешская социал-демократическая партия сорганизовала в Праге, на острове Жофин, в самом центре города, митинг. В митинге приняло участие большое количество рабочих не только из Праги, но и из ее окрестностей. Социал-демократы выступили на митинге с резким осуждением войны, характеризуя ее как войну империалистическую. Они подчеркнули, что война приносит вред не только пролетариату России и Японии, но и пролетариату всего мира (23).

В напряженной обстановке 1904-1905 гг. чешские социал-демократы сумели отстоять свою точку зрения против постоянных нападок буржуазной прессы, обвиняющей их в японофильстве. Газета "Право лиду", центральный орган Чешской социал-демократической партии, помещала на своих страницах много информации о жизни японских рабочих, о деятельности японских специалистов и, конечно, о выступлении Сэн Катаямы и Г.В. Плеханова на конгрессе II Интернационала в Амстердаме в августе 1904 г. (24). Наряду с этим социал-демократическая пресса уделяла внимание и общим вопросам японской культуры и жизни в Японии. Многие статьи, составленные по иностранным: материалам, давали обширную и правдивую информацию о caмых различных проблемах Японии (25).

Итак, еще до первой мировой войны в чешской общественной мысли создались разнообразные представления о Японии, которые продолжали развиваться и в период между первой и второй мировой войной. В межвоенные годы псевдоромантический образ Японии переплетался с искусственно раздуваемыми опасениями перед "желтой опасностью и с образом японцев как народа, стремящегося захватить разные технические секреты (в том числе, например, секрет производства чешского стекла), чтобы создавать конкуренцию европейским товарам на мировых рынках. Образ Японии как опасного конкурента стал особенно выдвигаться чешской буржуазией в 30-е годы, в условиях мирового экономического кризиса. В эти годы крупнейший представитель чехословацкого монополистического капитала, концерн обувной промышленности Батя, начал проникать на рынки Азии, встречая сильную конкуренцию Японии. Развернулась, ожесточенная борьба между концерном Батя и японскими экспортерами за индийский рынок, привлекший внимание Бати еще в 1927 г. В 1936 г. концерну Батя наконец удалось занять ведущее место в продаже обуви в Индии, после того как он построил вблизи Калькутты большую фабрику (в г. Батанагар). Продукция этой фабрики вызвала резкое снижение ввоза обуви из Японии. Чешская и немецкая буржуазная пресса с большим вниманием следила за борьбой концерна Батя с японским капиталом и расценила вытеснение японцев как большую победу (26).

В то же время усиливалось воздействие на восприятие Японии чешским обществом того направления, начало которого было положено еще в годы русско-японской войны чешскими социал-демократами, т. е. направления, стремившегося давать правдивую картину Японии. В 20-е и 30-е годы прогрессивная печать, особенно пресса Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ), наряду с разоблачением политики правящих кругов Японии, показывала жизнь и борьбу японского пролетариата и крестьянства.

Именно из среды чешской прогрессивной интеллигенции, боровшейся против нарастающей угрозы фашизма и войны, вышла в 30-е годы Власта Прушкова (позже Хилска), заложившая прочные основы японоведения в Чехословакии. Участие в движении чехословацких прогрессивных студентов, организованном КПЧ, и сотрудничество с антифашистской молодежью Других стран вызвало ее интерес к странам и народам Азии (27). В 1935-1936 гг. В. Прушкова побывала в Японии, где она начала заниматься японским языком и культурой. Будучи выпускником филологического факультета Пражского университета, она уделяла большое внимание литературе, причем собрала много материалов о движении за пролетарскую литературу и культуру. После возвращения в Прагу она составила первый чешский учебник японского языка и занималась переводами японской художественной литературы. Весной 1939 г. В. Прушкова закончила работу над переводом романа Кобаяси Такидзи "Краболов", по в связи с оккупацией Чехословакии фашистской Германией перевод был опубликован лишь после войны (28).

После освобождения Чехословакии в 1945 г. Прушкова-Хилска работала в министерстве культуры и информации, где ей была поручена организация культурных связей со странами и народами Востока. В 1949 г. она перешла на философский факультет Карлова университета и стала преподавателем японского языка и литературы, одновременно продолжая свою исследовательскую работу в области японоведения.

---

(01) Только в начале 1904 г. в чешском языке окончательно закрепилось современное название Японии - Японско. Раньше встречались разные формы названия этой страны в зависимости от того, с какого языка брали авторы или газеты сведения. Японию называли то Жапон, Жапонско, то Япан, Япанско.

(02) Инэно Цуёси. Нихон-Чекосуробанна бунка корю-но рэкиси то гэндзё. Нихон то Too сёкоку-но бунка корю ни кансару кисотэки кэнкю (Базисные исследования культурных отношений между Японией и Восточноевропейскими странами). Токио, 1981, с. 24-25.

(03) Lorenz R. Japan und Mitteleuropa. Von Solferino bis zur Wiener Weltausstellung (1859-1873). Brunn, Miinchen, Wien, 1944, с 141-157.

(04) Инэно Цуеси. Нихон-Чекосуробанна бунка корю-но рэкиси то гэндзё.

(05) Там же, с. 25-26.

(06) Korensky J. Po druhe v Zaponsku (Второй раз в Японии). Praha, 1910, с. 13.

(07) Svojsik A. Japohsko a jeho lid (Япония и ее народ). Praha, 1913, с. 74.

(08) Там же, с. 73-74.

(09) Masarykuv slovnik naucny (Энциклопедия Масарика). Т. IV. Praha, 1929, с. 430.

(10) Korensky J. Po druhe v Zaponsku, с 79-82 Avojsik A. Japonsko a Jeho lid, с 74.

(11) Masarykuv slovnik naucy. T. IV, c. 430.

(12) Narodni politika. 02.05.1919.

(13) Hоrа K. J. Notes on Kamo Chomei's Life and Work.-TASJ. Vol. 34,part I. Tokyo, 1906, с 45-48.

(14) Nitobe Inazo: Duse Japonska. Busido. Praha, 1904.

(15) Palacky J. Japan. Zemerpisny nastin (Япония Географический очерк). Praha; 1883.

(16) В число книг по Японии, изданных в Чехии в начале XX в., входит также перевод на чешский язык произведения русского консула в Нагасаки Де-Воллана "Япония. Страна и народ".

(17) Hloucha J. Sakura ve vichrici. Praha, 1905.

(18) Smejkal J. V. Milenec- Nipponu. Tfi lasky Joe Hiouchy (Влюбленный в Японию. Три любви Джо Глоухи). Praha, 1931, с. 34; Книга Шмейкала является попыткой создать биографию Джо Глоухи в духе его романтизма и любви к экзотике.

(19) Hloucha J. Mezi bohy a demony (Среди богов и демонов).

(20) Hloucha J. Hokusai. Praha, 1949.

(21) Краткое описание коллекции Глоухи дает Шмейкал. См.: Smejkal J. V. Milenec Nipponu, с. 95.

(22) Kofensku J. Po dzuhe v Zaponsku, с 107.

(23) Pravo lidu. 03.03.1904.

(24) Pravo lidu. 17.08.1904.

(25) Точка зрения чешских социал-демократов по поводу русско-японской войны вместе с кратким очерком истории Японии и рассмотрением ее социально-экономических проблем изложена в книге: Soukup F., Modracek r. vaika rusko-japonska (Русско-японская война). Praha, 1904.

(26) См.: Lehar В. Dejiny BaFova koncernu (История концерна Батя). Praha,. I960: Baia I. A. Za obchodem kolem sveta (По делам торговли вокруг света). Zlin, 1937; Buros J. Chechoslovaci na bfezich Gangu od prvopocatku az do dneSni doby (Чехословаки на берегах Ганги с самого начала и по сей день). Batanagar, 1946; Нихон то Too секоку-но бунка корю ни кансуру кисотэки кэнкю с 43-44

(27) Hilska V. Orientaliste a leve studentske hnuti. Vzpominky (Востоковеды и левое студенческое движение. Воспоминания). Zpravy CSO pri Csav.

(28) Kabelacova К. Bibliography of Prof. Dr. Vlasta Hilska.- Hilska V. Z. Vasiljevovaa Problems of Modern Japanese Society. Praha, 1981, с 55-64.